Беспощадный - Страница 2

Рейф Тайлер прикусил губу, чтобы не закричать от боли, от ярости, вызванной такой несправедливостью. Но никому не было до него дела. Рэндалл отлично справился со своей задачей.

Но даже если придется расстаться с жизнью, он заставит Рэндалла заплатить.

Именно эта единственная мысль помогла Рейфу пережить первую ночь и продержаться три дня, когда его выставили напоказ в цепях, как животное, во время пересылки в Огайо сначала в повозке, а затем на поезде.

Рэндалл. Это имя, подобно букве "В", каленым железом вошло в плоть Рейфа. Ему никогда не забыть зловония обгоревшего мяса, унизительного разжалования перед всем гарнизоном, в котором он когда-то служил, никогда не забыть того, как разрушили всю его жизнь. Он не сможет забыть до тех пор, пока Рэндалл, всеми проклятый, не будет страдать так, как страдал он сам, — мучительно долго и безнадежно.

Глава первая

Бостон, 1873 год.

Шей Рэндалл знала, что мать умирает.

Горе смешалось с чувством вины. Ей следовало заставить мать пойти к врачу раньше, но Сара Рэндалл вновь и вновь повторяла, что заболела, по всей вероятности, из-за плохой еды и что скоро все пройдет. Неразумно тратить деньги на врачей.

Но боль не прошла. Наоборот, усилилась. И теперь Сара Рэндалл лежала на больничной койке, свернувшись калачиком, испытывая такие муки, что даже морфий не помогал.

Несмотря на внешнюю хрупкость, по своей сути Сара была несгибаемой женщиной. Шей никогда не встречала таких решительных людей. И видеть, как в матери постепенно угасает жизнь, — все равно что всадить нож в собственное сердце.

Врач сказал, у Сары Рэндалл общее заражение от прободения аппендикса и он не в силах что-либо предпринять. Больная обратилась к нему слишком поздно. Ей осталось жить день, самое большее два. Не дольше, сказал он, да и эти дни пройдут в агонии, потому что инфекция распространяется и медленно разрушает тело.

Шей держала руку матери. Сара открыла глаза:

— А как же ателье?

— Там сейчас миссис Малрони за хозяйку, — ответила Шей, борясь со слезами, которые только больше расстроили бы мать.

— Тебе… не следовало уходить. Шляпка миссис Лоуган…

— Шляпка миссис Лоуган уже готова, — солгала Шей, зная, что мать презирает всякую ложь.

Сара Рэндалл не выносила нечестности любого рода. Ложь, любила она говорить, — это путь в ад. Нельзя солгать единожды: ложь живет своей собственной жизнью и порождает новую ложь. Ее можно сравнить с многоголовой змеей, гидрой, у которой взамен отрубленной головы вырастают две новые.

Но Шей нашла оправдание в том, что солгала на благо матери. Она на все была готова, лишь бы больная меньше волновалась и страдала. На все. Даже отдала бы ради нее собственную жизнь. Шей почувствовала облегчение, когда глаза матери закрылись. Казалось, Сара Рэндалл успокоилась, но Шей знала — скоро начнется новый приступ.

Ей не хотелось думать о том, что ждет ее впереди. Они всегда были только вдвоем, Отец умер еще до ее рождения, и мать зарабатывала на жизнь, открыв маленькое шляпное ателье, денег от которого едва хватало на приличное существование.

Шей с матерью никогда не знали излишеств, но и запросы у них были весьма скромные. Они посещали бесплатные концерты в парке, ходили на церковные собрания, а иногда, если появлялся лишний доллар, выбирались в театр.

У них были знакомые, но ни одного по-настоящему близкого друга, так как ателье отнимало слишком много времени. Родственников не было. В целом мире нас только двое, часто повторяла мать, но это немало, у многих и того нет.

Среди приятелей Шей было несколько молодых людей, которые ухаживали за ней, но никого из них она не захотела видеть своим мужем. Мать уговаривала ее получше присмотреться к некоторым поклонникам. Выбери человека достойного, говорила она, и постепенно научишься любить его. Не доверяй чувствам, доверяй рассудку.

И Шей старалась следовать материнским советам. В числе ее поклонников были, как она считала, вполне достойные люди, под стать отцу, чей образ Шей боготворила. За ней ухаживали очень приличные, по ее мнению, юноши, но ни один из них не заставил ее сердце петь; в чувствах Шей не было той силы, которую познала ее мать, раз столько лет хранила верность мужу.

Нет, любовь миновала Шей, и несмотря на настойчивые уговоры матери, девушка отказывалась довольствоваться меньшим. Когда ей исполнилось двадцать три, все решили, что на ней можно поставить крест.

Самой ей было трудно согласиться с таким мнением. Она любила книги, ей нравилось рисовать, и она знала, что хорошо моделирует шляпки, особенно ей удавались причудливые изделия, привлекавшие клиентов в ателье. Эти вдохновенные идеи, а также карикатуры, которые она рисовала на своих знакомых, были порождением чего-то, что девушка, отличавшаяся спокойным и рассудительным характером, держала в тайне от всех. Шей понимала, что никогда не станет хорошим художником, но у нее было развито чувство юмора, которое она скрывала, опасаясь обидеть людей.

Но сейчас самое главное для нее — мама. Шей даже не могла представить себе, как будет жить без нее. Сара Рэндалл была ей не только матерью, но и другом, учителем. От одной мысли, что впереди ее ждет одиночество, Шей сразу терялась. Хотя временами она восставала против материнской властности и строгих правил, но всегда чувствовала ее глубокую любовь.

А теперь…

Безысходное отчаяние охватило девушку, когда раздался стон больной.

— Принести чего-нибудь? — шепотом спросила Шей, поймав мягкий взгляд серых глаз.

— Я бы хотела…

— Да-да?

— Будь осторожна, Шей, когда решишь выйти замуж. — Глаза Сары наполнились слезами, этого Шей уже не могла вынести. Раньше она никогда не видела, чтобы мама плакала.