Беспощадный - Страница 5

Рейф попробовал переключить мысли на что-то другое, о чем он не смел мечтать последние годы.

Начал думать о коне, будь оно все проклято. Он жаждал вновь оказаться в седле, держать в руках поводья. Мчаться куда душа пожелает.

И о женщине. Женщине сомнительных добродетелей и без всяких претензий. Черт, после предательства Аллисон от женщин он уже ничего не ждал, кроме нескольких минут наслаждения, которое доставляли их тела. Он хорошо знал, что больше никогда не сможет доверять ни одной из них.

Но все эти желания отступали на второй план перед его жаждой отомстить. Воздать по заслугам. Добиться справедливости, если она вообще существует на свете.

Ему бы следовало сейчас пребывать в приподнятом настроении. Радоваться, что вышел из тюрьмы. Испытывать облегчение. Но ничего подобного не произошло. Последние десять лет его планомерно лишали всех человеческих чувств. Гордости. Достоинства. Всего, за исключением ненависти.

После первых трех лет, проведенных в тюрьме, Рейфа постигло потрясение, когда однажды его навестил Клинт Эдвардс. Клинт, как выяснилось, только что обо всем узнал и сразу понял: в этом подлом обвинении нет ни слова правды.

Рейф с трудом осознал, что кто-то наконец ему поверил, что нашелся человек, которому абсолютно наплевать на все сказанное в суде. Рейф ухватился за предложение Клинта помочь ему, как утопающий хватается за соломинку. Он сразу отбросил все сомнения о том, стоит ли вовлекать Клинта и его брата Бена в свою затею отомстить.

Во второй год войны Клинт служил у него в подчинении в чине капрала, а Бен был желторотым рядовым. В бою под Виксбургом Рейф спас им обоим жизнь. Бена тогда подстрелили на открытой местности, а Клинт пополз к нему на помощь. Рейф нарушил приказ, последовал за Клинтом и прикрывал его, пока тот выносил брата с поля боя. Рейфа ранили, когда он возвращался к своим. Клинт с Беном считали, что они у него в долгу, а Рейф ради достижения намеченной цели принял бы помощь от кого угодно. Честь была теперь ему не по карману. Ее выжгли напрочь раскаленным железом.

Еще один прохожий, заметив Рейфа, стоящего перед тюрьмой, перешел на другую сторону улицы. Рейф знал, что изменился сам и изменилось его лицо. Ненависть — уродливое чувство и оставляет уродливые отметины. Вокруг его глаз пролегли горестные морщины, а в рыжеватых волосах виднелись проблески седины. Когда-то ярко-зеленые глаза потускнели и больше не выражали вообще никаких чувств. Он усвоил это правило в самый первый год заключения: ни при каких обстоятельствах не давать тюремщику возможности догадаться, о чем ты думаешь.

Он узнал и многое другое: например, как долго человек способен пробыть в карцере — темном, хоть глаз выколи, подвале, куда даже не поставлено помойное ведро. Позже, когда его перевели в камеру в три с половиной фута шириной, семь футов длиной и семь футов высотой, он узнал, сколько кирпичей ушло на каждую стену, сколько железных полос закреплено на двери. На десять лет эта камера, в которой была койка, прикрепленная к стене, ночной горшок и плевательница, стала его домом. Он научился терпеть, но так и не научился смирению.

Куда же запропастился Бен? Рейф стремился поскорей убраться отсюда, от этих стен, от тюремного зловония.

Он взглянул на небо. Отсюда оно представлялось совсем Другим. Рейф перестал смотреть вверх в первую же неделю заключения — это оказалось чересчур болезненным. Глядя на небесный простор, можно было сойти с ума, а он не мог себе этого позволить. Ему нужно было завершить начатое дело, которое он обдумывал многие годы. Только ненависть и мысли о будущем поддерживали Рейфа все бесконечные дни и бессонные ночи.

Прошел час. Наверное, что-то задержало Бена. Смотритель выдал Рейфу десять долларов, но куда можно пойти с такой суммой? Даже если бы у него не было клейма на руке, каждый в Колумбусе тотчас признал бы в нем заключенного по той одежде, которой его снабдили. Работы здесь ему не получить. Наверное, вообще нигде не получить из-за проклятой метки.

Еще до суда ему удалось скопить кое-какие средства, на которые он хотел строить свое будущее вместе с Аллисон. Позже он все перевел на имя Клинта, чтобы тот порылся в прошлом Рэндалла и начал потихоньку осуществлять их замысел.

В конце улицы появился всадник, ведущий еще одну лошадь в поводу. Впервые за много лет в душе Рейфа шевельнулось радостное ожидание.

Он помнил Бена Эдвардса почти совсем мальчишкой, едва начавшим бриться, а теперь, несомненно, это был уже мужчина. Бен выглядел суровым человеком, рано познавшим горе и военные тяготы. После войны они с Клинтом переезжали с места на место, то перегоняя скот, то сопровождая обозы. В довоенное время братья работали на ферме, но война убила в них способность вести хозяйство. Оба Эдвардса слишком много повидали на белом свете, чтобы осесть на небольшом клочке земли и заняться хлебопашеством. Поэтому они поручили маленькую ферму в Иллинойсе заботам своего третьего брата, который никуда не уезжал и любил землю.

Клинт сообщил в письме, что команду они уже сколотили. Из тех, кто служил под началом Рейфа в его подразделении, набранном из всякой шушеры, когда началась война. Из тех людей, которые так и не сумели осесть после войны и чья неугомонность заставляла их браться то за одну, по за другую работу. Джонни Грин, Билл Смит, Кэри Томпсон, Саймон Форд и Скинни Уэр. Они искали, чем бы заняться, и дело Рейфа стало их делом, потому что ничего другого не предвиделось. Рейф не обманывался на этот счет. Тем не менее он испытывал к ним благодарность.